Огнерожденный - Страница 46

Но зов обратить к Всеблагому, ради того чтоб пищу сиротам голодным согреть, или тьму разогнать, – есть дело благое, ибо помогаешь тому, кто не может помочь себе сам. Такоже, если жизни твоей опасность есть, смело взывай к Энканасу и силы проси. Жизнь любую любит он, а жизнь жреца – боле всех. Сам себя охрани, дабы и дальше славить Всеблагого, да дело Огня вершить.

Помни, брат, коль люб ты Энканасу, коль слышит он тебя чаще других, да силой тебя оделяет – опасайся. В гордыне своей, можешь священный Огонь попусту употребить, на мелочи. От того быть тебе проклятым людьми и наказанным Всеблагим Энканасом.

Будь, брат, смирен и послушен. Силу свою, Богом данную, трать с умом и на пользу всем. Помни, брат, делай добро ближнему своему, и будет тебе благо. Вернется оно к тебе, потому что если каждый сделает добро, – никто не будет им обделен..."

Обращение настоятеля Маршта Самистана к жрецам Великого Храма Энканаса Всеблагого в Таграме.

Писано в год 640 от пришествия Энканаса в Мир.

Благой Энканас!
Жизнь свою тебе возвращаю!
Приди ко мне, приди в мое сердце,
наполни огнем мою плоть.
Стану твоей частью единой,
с пламенем чистым душою сольюсь.
То возьми, Что дал при рожденье
Во благо другим Мою плоть обрати.
Приди, приди, приди.
Воззвание об обращение плоти в огонь
Пятый том Молений.
Составитель не известен, записано в год 700-750 от Пришествия Бога Огня.

1

Снег едва слышно поскрипывал под кожаными подошвами сапог. Даже не поскрипывал – чуть повизгивал, словно восторженный малец, впервые взобравшийся в седло отцовского скакуна. Стужа приятно пощипывала кончик носа и норовила забраться за ворот. Все шло своим чередом. В город пришла зима.

Фарах шел медленно, наслаждаясь каждым шагом. Несмотря на то, что подметки были сделаны на совесть, он все равно чувствовал, как подошва проваливается в пушистый снег, давит его. Он словно шел по рассыпанному гусиному пуху. Это ощущение ему очень нравилось. Как и сам снег, и зима, пришедшая в Таграм.

Снег выпал неожиданно – на третий месяц осени. Горожане шептались, что это неспроста и что воинства Тайгрена близко. "Быть беде" – говорили старухи на рынках, – "Великой беде". Фарах их не слушал, пусть говорят. Волшебство застывшей воды его завораживало. Осенью он увидел снег первый раз в жизни и сразу его полюбил. Полюбил причудливые кружева льда на стеклах, снежинки – колкие и хрупкие как осколки стекла, и даже метель. Ему было даже немного жаль, когда стаял первый снег. Но это было лишь начало. Через неделю снег снова пришел в столицу Сальстана. Теперь уже – надолго.

Зима представлялась Фараху красивой женщиной – холодной и недоступной северянкой. Ему казалось, что это самое прекрасное время года. Конечно, при условии, что тебе есть во что одеться, и есть где согреться. У Фараха было и то и другое, и он уже целый месяц наслаждался красотой ледяной красавицы.

С той поры, как он попал в приют для сирот при Великом Храме Всеблагого Энканаса, прошло всего лишь четыре месяца. Но иногда бывшему подмастерью казалось, что прошло четыре года. За это время он превратился из наивного деревенского парня в обычного молодого горожанина, благочестивого и молчаливого. При том он научился врать в лицо собеседнику и не краснеть, бить в полную силу, держать язык за зубами и не верить никому. Это все далось ему не так уж легко. Воспитанный строгим дедом, проведший полжизни в маленькой деревушке, Фарах был доверчивым и наивным парнем, склонным без раздумий правдиво отвечать на любые вопросы. Но чтобы выжить пришлось стать другим.

После боя на улице, смерти Танвара и чудесного спасения, подмастерье думал, что жизнь кончена. Но ему повезло. Жрецы, отбившего его у Темных, увели Фараха с собой. Эшмар Каван-Сарский, настоятель самого большого в Таграме, да и во всем Сальстане, Великого Храма Всеблагого Энканаса, почему-то озаботился судьбой деревенского паренька. Сначала Фарах подумал, что Эшмар просто пожалел земляка, – ведь оба они были родом из Каван-Сара. Но заблуждался он не долго. Уже утром, когда с ним побеседовал брат Марион, – тот самый важный толстяк, гулявший с Эшмаром, – бывший подмастерье понял, что это не так. Брат Марион оказался помощником настоятеля и одновременно покровителем приюта для сирот при Великом Храме Всеблагого Энканаса.

Он объяснил Фараху, что огонь, появляющийся в его руках, это дар Всеблагого, встречающийся не так уж редко. По его словам выходило, что Фарах мог в случае беды обратиться к Богу Огня, и получить ответ. Энканас слышал его и давал силу защитить себя. Именно поэтому Фарах и заинтересовал Эшмара. Конечно, в каждом человеке есть частица истинного пламени, но не каждый может ее разбудить. Фарах – смог. Он должен был учиться дальше, развивать этот дар, чтобы, в конце концов, выучиться на жреца. Если, конечно, сможет пройти обучение, послушание и стать достойным этого высокого звания. Но подмастерье не был исключением. Дар встречался и у других таграмцев. Как правило – слабый, едва заметный. Взрослыми занимались Жрецы храмов. Марион и его помощники следили за детьми, у которых проявлялся дар, и самых талантливых забирали к себе, на воспитание. Дети богатых родителей попадали в школы при храме, а сироты, такие как Фарах – без роду, без племени – отправлялись в приют, к Мариону. Разумеется не все, а только те, у которых дар проявлялся достаточно сильно. И если воспитанник занимался усердно, был сообразителен и умен, то он мог стать послушником. А там уж и до звания Жреца недалеко.