Огнерожденный - Страница 52

Поначалу, друзья его и не заметили. Они вели ожесточенный спор, что лучше: сдобренное пряностями красное леаранское вино, подогретое на огне, или крепкая таграмская брага на меду. Спор настолько увлек их, что друзья не заметили, как к столику подошел Фарах. Он прервал спор, положив руку на плечо отчаянно жестикулирующего Грендира. Тот вздрогнул, обернулся и расплылся в улыбке:

– Фарах! Слава Всеблагому! А мне почудилось, что это Састион. Что ты тут делаешь? Неужели ты бросил книжицы и решил развлечься?

– Садись, – предложил Килрас. – У нас осталось еще немного пива.

Он кивнул на большой глиняный кувшин. Грендир подвинулся, и Фарах, не заставляя себя упрашивать, опустился на жесткую скамью. Килрас плеснул пива в свою кружку и передал ее другу. Тот, не чинясь и не брезгуя, отхлебнул. Пиво оказалось теплым и противным. Но замерзший Фарах все же его допил.

– Что случилось? – спросил Грендир. – Ты же вроде собирался провести в приюте весь день?

– Меня послал Састион, – ответил Фарах и Килрас недовольно нахмурился. – Он хочет вас видеть. Срочно.

– Бычье дерьмище. – Грендир вздохнул. – Вот так всегда. А у нас как раз осталось еще монета. Ее хватит на кувшин этого отвратительного пойла, называющегося пивом по чистому недоразумению.

– Пусть и пойло, – буркнул Килрас, – это не мешает тебе жрать его в три глотки.

– Да! Пойло! Леранское вино лучше сто раз! – отозвался бывший воришка, начиная горячиться. – По сравнению с ним, все, что подают в этом кабаке – пойло!

– Хватит, – сказал Фарах. – Собирайтесь. Пойдем в приют.

– Да ладно тебе, – Грендир махнул рукой. – Посидим немножко. Мы не собачки, чтобы бежать к Састиону по первому его зову.

– Вы – воспитанники. – Напомнил Фарах. – Хотите разозлить старшего воспитателя?

– Он не узнает, что мы задержались. – Беспечно отозвался Грендир. – Если ты нас не заложишь. Он же не знает, где мы. Или ты…

– Не знает. Я ничего ему не сказал.

– И ладненько. Посидим чуток, а на обратном пути придумаем байку, что ты нашел нас на другом конце города. А пока можем заказать еще кувшинчик и еще часок-другой погреться в этом гостеприимном кабачке.

Фарах задумчиво хмыкнул и отхлебнул пива. Он был совсем не прочь посидеть немного в "Совином Урочище", и хоть немного отогреться после путешествия по промерзшим улицам. Но при этом подмастерье понимал, что Састион не стал бы разыскивать воспитанников просто так, из вредности.

– Мне показалось, – осторожно сказал он, – что дело срочное.

– А что стряслось? – спросил Грендир. – Чего ему надо?

– Не сказал.

– Не нравиться мне это, – задумчиво произнес Килрас, разглядывая кувшин с пивом. – Что-то не так.

– Может, он решил отправить нас в Храм? Может, у них там недобор жрецов, – ухмыльнулся Грендир. – Наденем красные одежды, обернем чресла багрянцем…. Как там дальше?

– Это вряд ли. – Засомневался Килрас. – Все же уже договорено. Всем все известно. Не будет Састион судьбу нам менять.

Фарах кивнул и вновь глотнул пива. Действительно, дальнейшая судьба его друзей была уже известна. Им осталось учиться до осени, не больше. Килрас уже знал, что его отправят в маленький городок Симстан, что находился много восточнее Таграма. Там он будет помощником местного жреца, служкой. Жрец уже стар и ему требуется замена. Если воспитанник покажет себя с хорошей стороны, то вскоре заменит жреца. Килрас не блистал умом, но был исполнителен, и на него можно было положиться. Грендир, беспокойный и пронырливый, не рассчитывал на такое теплое местечко. Его ждал удел слуги в доме какого-нибудь провинциального барона. Но, он всем говорил, что присмотрел себе место посыльного при гильдии кожевников. Грендир рассчитывал, что со временем поднимется и до купца. Фарах сильно в этом сомневался. В Таграме довольно легко узнать о прошлом человека. Все друг друга знают, не смотря на то, что столица очень большой город. И если кожевники узнают, что до приюта Грендир промышлял воровством, вряд ли его возьмут на службу. Хотя, кто знает. Все купцы немного воришки. Без этого в торговле никак: не обманешь, – не наживешься. Может, как раз Грендир и придется им ко двору.

Подмастерье покосился на приятелей, взявшихся снова спорить о выпивке, и тихо вздохнул. Они уже знали наперед, что с ними случиться. Хотя бы приблизительно. А вот его будущее пока скрыто туманом. Он совсем недавно попал в приют и еще не знал, что уготовано ему судьбой. Ему многому надо было научиться, чтобы считаться выпускником приюта. Только через пару лет станет понятно, пойдет ли он в жрецы, или повторит путь непоседливого Грендира. Скорее всего, его ждал вариант Килраса: захолустье, маленький городишко, старый покосившийся храм и седой старикашка жрец – склеротик и зануда. И серая беспросветная тоска. Хорошо бы, конечно, продвинуться – пойти в Храмовое Училище, в послушники. Пройти посвящение, стать жрецом, остаться в Таграме и отмолить все грехи рода. Но Фарах знал – это не его путь. Всем сердцем чувствовал, что так – не будет. Не видел он себя в роли Таграмского Жреца. Ну, никак не видел. В голове не укладывалось, что он будет вести службы, принимать подношения прихожан и взывать к Энканасу по просьбам горожан. Это – не его призвание. Вон Васка да Сасим, казалось, родились уже в багровой рясе и с молитвенником в руках. Серьезные и степенные, именно они должны были обращаться к Всеблагому с просьбами и мольбами. А Фарах… он не был уверен, что в праве возвышать свой голос и тревожить Бога Огня. Поначалу, во время молитв, обращаясь к Всеблагому, подмастерье трепетал как лист на ветру. Когда в ответ приходило тепло, как знак, что его голос замечен, Фарах едва не падал в обморок. Он боялся. До колик, до судорог, что Бог узнает его, – внука мятежного Тейрата, – и немедленно испепелит на месте. Позже, он понял, что не настолько силен, чтобы Всеблагой услышал именно его голос. Но если он станет жрецом… Тут то, возможно, Энканас и обратит на него свой пылающий божественный взор. И может быть, рассердиться на то, что такой негодяй как Фарах, обманывающий жрецов и друзей, посмел потревожить его. Нет. Это не его путь. Фарах не знал, что ему делать дальше. Это не его судьба. А спорить с судьбой… Меньше всего он хотел с ней спорить. Когда Фарах попал в приют, ему казалось что все несчастья позади. Что он нашел новый дом, новую семью, дорогу. Свою судьбу. Но теперь подмастерье вновь стоял на распутье и не знал – что делать.