Огнерожденный - Страница 44

Звенела сталь, над улочкой повисли проклятья Танвара. Нападавшие дрались молча. Северянин вился ужом и двигался так быстро, что казался похожим на вихрь. Он стриг мечом воздух, пинал противников по коленям, толкался плечом…

Один из нападавших вдруг зашелся криком и повалился на спину, хватаясь за рассеченное бедро. Второй, не успевший отскочить, получил удар оголовьем рукояти в голову, и рухнул на камень мостовой. Оставшиеся двое не отступали, они продолжали атаковать Танвара – так же напористо и яростно, как в начале схватке.

Фарах вскочил на ноги, схватился за нож, и тут же с досады прикусил губу. Нож бесполезен против меча, да и он не такой уж хороший боец. Но надо помочь… Фарах бросился вперед, надеясь отыскать меч, выпавший из руки нападавшего.

Сделав всего лишь шаг вперед, он увидел еще двоих. Они стояли в тени, и смотрели на схватку, казалось, ждали, чем закончился дело. Подмастерье замер, не зная, что делать, и в этот момент его приметил Танвар, увернувшийся от очередного выпада.

– Беги, – крикнул он. – Беги дурак, это за тобой!

Один из тех, что прятался в тени, вскинул руку и ослепительная вспышка разорвала темноту, осветив на мгновенье поле боя. Ветвистая молния ударила в Танвара и отбросила его на землю. Северянин не успел даже вскрикнуть. Зато закричал Фарах. Закричал во всю мочь, во все горло, видя, как двое с мечами метнулись к упавшему северянину и одновременно пронзили его мечами.

Подмастерье бросился вперед и нож сам прыгнул в руку. Фарах не думал ни о страхе, ни о бегстве. Он только кричал, страшно и отчаянно, словно это его пронзила холодная сталь. Кричал и бежал. И все же он опоздал.

Северянин вдруг вскинул руку и один из нападавших повалился, пронзенный насквозь мечом. Второй размахнулся и сильным ударом пригвоздил Танвара к земле.

Фарах захрипел и в этот момент над улицей снова блеснула молния. Подмастерье знал, что она направлена в него, чувствовал ее приближение. Он вскинул руки, закрывая лицо, и на них заплясал огонь – точно такой, как в ночь нападения разбойников на караван.

Молния ударила точно в пылающие ладони и отбросила Фараха назад. Он с размаху сел на камень и затряс головой. Боли не было. Сил – тоже. Казалось, удар молнии выпил из него всю жизнь. Подмастерье поднял голову. Перед глазами все плыло, и он как в тумане видел что к нему подбирается последний из нападавших, занося меч для удара. За его спиной маячили два темных силуэта. Теперь Фарах знал кто это. Темные Жрецы. Они, наконец, добрались до него. И до Танвара…

Сил не было даже чтобы закричать. Даже чтобы заплакать. Подмастерье отрешенно смотрел, как сверкает в свете звезд меч, занесенный для удара. Он знал, что пришел его срок.

Темнота снова отступила, раздалась в стороны, и новая вспышка осветила улицу. Но на этот раз, огонь полыхнул за спиной Фараха. Над его головой, с шумом рассекая воздух, пролетел огненный шар и расплескался о грудь человека занесшего над головой меч. Убийца вспыхнул как сухое дерево, раскинул руки, выронил оружие и заметался по улице живым факелом. Два темных силуэта метнулись назад в тень, и им вдогонку полетели еще два огненных шара, превращая ночь в день.

Фарах поднялся на четвереньки и пополз вперед, к Танвару. Он не хотел знать, откуда взялись шары, он даже не обратил на них особого внимания. Подмастерье видел только одно, – враги бегут. А Танвар лежит.

Добравшись до друга, Фарах попытался приподнять его голову. В этот момент над ними пролетел еще один клубок огня и в дальнем конце улицы снова вспыхнул факел. Человеческая фигура, объятая пламенем, заметалась из стороны в сторону, исходя черным жирным дымом, упала на брусчатку. Но Фарах даже не поднял головы. Он смотрел на северянина, на своего друга и покровителя, заменившего ему семью. Он был мертв.

Касаясь лица северянина, Фарах чувствовал только холод смерти. Грудь Танвара была разворочена ударами мечей, а под его тело натекла огромная лужа крови. Фарах чувствовал ее тепло, ушедшее из тела, – стоял на коленях в этой самой проклятой луже и чувствовал ее тепло.

– Танвар, – тихо сказал подмастерье и заплакал.

Его друг, заменивший сироте семью, умер. И вместе с ним умерло все – новая жизнь, новая судьба… Подмастерье Фарах умер второй раз. Смерть. Только смерть, тлен и разрушение. Запах горелой плоти забивал ноздри, слезы душили, к горлу подступил комок.

– Танвар!

Вокруг вдруг стало людно. Затопали сапоги, подковы выбивали искры из мостовой. Над головой кто-то кричал, приказывая догнать, схватить, связать…

Но Фараху было уже все равно. Он смотрел на мертвого друга и тоже умирал.

Сильные руки схватили его за плечи, дернули вверх, поставили на ноги. Подмастерье замотал головой. Перед глазами все плыло, он почти ничего не видел.

– Кто ты, мальчик?

Фарах прищурился, и увидел, что перед ним стоит невысокий человек завернутый в желтую накидку. Его орлиный нос выдался вперед, нависая над узкими и бесцветными губами. Отблеск факела лег на чисто выбритый череп. Жрец.

– Отвечай, когда спрашивают! – рявкнули над ухом.

– Фарах. Я Фарах, – выдохнул подмастерье.

– Откуда ты?

– С юга…

– Так ты не из Таграма? Кто твои родители, мальчик?

Фарах не ответил. Он опустил глаза, глянул на тело Танвара, распластавшееся на камнях мостовой и почувствовал, как горячие слезы катятся по щекам.

Руки, державшие его за плечи сжались, Фараха грубо встряхнули, и он поднял взгляд. Жрец жал ответа.

– Я сирота.

– Как ты сюда попал? – Жрец наклонился вперед, рассматривая Фараха. Подмастерье вдруг почувствовал, как от жреца пахнуло жаром, и сообразил, что именно он пустил те огненные шары. Жрец помог. Спас ему жизнь и покарал убийц. Жрецы – они добрые.