Огнерожденный - Страница 102

102

– Все, – выдохнул Тасам, когда друзья подошли ближе. – Конец. Возвращаемся.

– Куда?

– Назад. К лесу. Нужно перевести дух перед следующей атакой. Перевязать раненых, собрать оружие. И погреться.

– Они снова будут атаковать? – удивился Фарах.

– Конечно, – устало отозвался Тасам. – Это был их передовой отряд. Разведчики, прощупавшие оборону флангов. Видно, им не удалось прорвать строй центра. Разведку они провели, к вечеру начнется настоящий бой.

Фарах оглянулся. Снег равнины, бывший некогда белоснежным, был залит кровью и закопчен черной сажей от сгоревших тел. Снежный покров разворочен, истоптан сотнями ног. Поле битвы. Битвы прошлой и будущей. Еще ничего не кончено. Все только начиналось.

Подмастерье смотрел на дальний лес. На оргов, что спешили укрыться среди деревьев. Он почувствовал странное жжение на щеках, но оно не имело отношение к огню. Просто из его глаз медленно катились горячие слезы.

9

Первым делом они разыскали Састиона. Оказалось, что его тащил на себе Грендир, тащил в сторону лагеря, выбиваясь из последних сил, перемалывая ногами кровавый снег. Фарах и Килрас подхватили жреца, не держащегося от усталости на ногах, и дело пошло на лад. Цепляясь друг за друга, четверо окровавленных и вымотанных до предела людей, пробирались по завалам из тел оргов к опушке леса. Тасам остался на поле – он собирал уцелевших бойцов и вместе с ними разыскивал раненых.

Возле фургона их встретили Васка и Сасим. Напуганные и растерявшиеся, они всю битву просидели у костра, не зная, куда бежать: то ли на помощь друзьям, то подальше в лес. Но братья так и не решились отойти от костра. Он стал для них опорой, островком порядка среди воцарившегося хаоса.

Издалека заметив друзей, он бросились им навстречу, громко славя Энканаса. Помощь братьев пришлась как нельзя кстати. И Фарах и Килрас сами едва держались на ногах.

Састиона положили около костра, на тюки с одеялами. Грендир, Фарах и Килрас сели рядом, поближе к жаркому пламени. Измученные, уставшие до смерти, они не могли даже внятно отвечать на расспросы братьев, пытавшихся узнать, что произошло.

Килрас был ранен, но не опасно. Разорванное ухо, поцарапанная щека, и подбитый глаз – вот и все. Дубина великана лишь скользнула по его голове, ничего серьезного. Кровь уняли снегом. Сасим промыл рану травяным настоем, а Васка замотал голову Килраса льняным полотенцем, так, словно у воспитанника болел зуб.

Фарах чувствовал себя опустошенным, и дико уставшим, словно целый день ворочал камни, но довольным. Он уцелел и это главное. Пожалуй, от удара демона, у него треснуло пара ребер, но только и всего. Правда, из-за страшной усталости подмастерье не мог двигаться. Вернее – не хотел. Хотел просто лежать, смотреть в небо и дышать, наслаждаясь тем, что может это делать. Не больше и не меньше.

Грендир вышел из боя без единой царапины, но совершенно обессилел. Во время боя он поддерживал жреца, отдавая ему свою Силу Огня, и потому устал так, что едва дышал.

Хуже всего пришлось Састиону. В битве с демоном-колдуном, постоянно сдерживая темное колдовство, он израсходовал все силы. Наставник не был ранен, но впал в странное забытье, напоминавшее обморок. К радости воспитанников, иногда он приходил в себя и требовал, чтобы его хорошенько согрели.

Братья суетились вокруг костра, ухаживая за ранеными товарищами, и вскоре все устроилось. Рану Килраса перевязали, на ребра Фараха наложили тугую повязку, жреца замотали в теплые одеяла и уложили поближе к костру, а Грендира напоили горячим мясным отваром.

Тогда, немного придя в себя, Фарах рассказал братьям, что произошло на поле боя. Сасим и Васка охали, бледнели и с опаской поглядывали на дремавшего Килраса.

– А мы сожгли бумаги, – хрипло сказал Сасим, когда подмастерье закончил рассказ. – Уже собирались жечь книги…

– Книги! – хрипло каркнул Састион, ворочаясь под грудой одеял.

– Но не успели, – продолжил Сасим, покосившись на жреца. – Вы стали побеждать.

Жрец устало кивнул и закрыл глаза.

Васка принялся расспрашивать Фараха о молитве, позволившей зажечь ему меч, но тот не успел ответить. К костру подошел Тасам.

Первым делом сотник подошел к Састиону. Тот, приоткрыв глаза, вновь потребовал, чтобы его согрели. Тасам понимающе кивнул и извлек из недр своей шубы, разодранной в десятке мест, маленький бурдюк из толстой кожи, напоминавшей обычную бутылку. Он развязал горлышко и влил несколько капель содержимого в рот жреца. Тот закашлялся и Васка вскочил на ноги. Но Састион зашевелился, выпростал из-под одеял худую руку, выхватил у сотника бурдючок и с жадностью к нему присосался. В воздухе запахло крепким вином. Едкий запах перебивал даже гарь от костров и еще дымящихся тел оргов.

– Перегонка. – Довольно сказал сотник, забирая у жреца опустевший бурдюк. – Новейшее изобретение алхимиков, мать их родную за ногу. Добыл в соседней сотне. У них там с этим делом неплохо. А своим я запретил даже думать об этом.

Жрец заворочался в одеялах, сел, накинул на плечи толстое покрывало. Его лицо покраснело, но глаза оживились, приобрели осмысленное выражение. Угощение Тасама явно пошло ему на пользу.

– Как там дела? – спросил он у сотника.

Тот присел у костра, на один из тюков, и начал рассказ.

Дела были плохи. Из сотни Тасама на ногах оставалось человек десять, не считая компании воспитанников. Еще десятеро были ранены и не могли продолжать бой. Остальные погибли. В общем-то, сотня перестала существовать. Уцелевших, тех, что могли держать оружие, приписали к соседней сотне, стоявшей правее. Ей командовал знакомый Тасама – бывший городской сотник Вальдор, переведенный в армию.

102